24.Янв.2020
Исповедь больной раком матери семерых детей
Исповедь больной раком матери семерых детей
Крошечную комнату в деревенском доме, купленном на материнский капитал, Диана в шутку называет плацкартным вагоном. Здесь так же шумно, так же тесно, а всю площадь занимают спальные места. На трех диванах ночуют семеро. Диана была беременна седьмым ребенком, когда узнала, что у нее рак. Врачи настаивали на срочном удалении женских органов. Но она не смогла решиться на аборт. «Нет, я ни о чем не жалею. Мечтаю только об одном: успеть оставить детям новый дом. В старом в полу огромные дыры. В холода приходится их тряпками затыкать».
Как не сойти с ума, когда нужно выбирать между лечением для себя и подержанным смартфоном для детей, — в репортаже РИА Новости.
Диана встречает нас с семимесячным Богданом на руках. С порога извиняется за красные глаза: «У него зубы режутся. До четырех утра не давал мне спать. А в 06:20 нужно было уже вставать, чтобы успеть собрать старших в школу».
Несмотря на бессонную ночь, носится она, будто на батарейках. Просит пару минут подержать малыша на руках — убегает в хлев покормить свиней. Вернувшись, ставит на печку огромный чан — ребенка надо искупать.
Горячей воды в доме Рыжиковых нет. Как нет и душевой. Ее заменяет детская розовая ванночка.
Горячей воды и душевой в доме нет. Моется вся семья в детской ванной © РИА Новости / Анастасия Гнединская
Дом крошечный — тридцать «квадратов», разделенные перегородкой на кухню и спальню. Вместо двери между помещениями висят занавески. Пока мы суетились у плиты, дети распотрошили подарки. Шестилетней Лере и пятилетней Наташе приглянулись две поющие собачки на батарейках — такие же одинаковые, как и они сами.
Старшая из сестер тут же начала свою лечить — наклеила на пластиковый нос пластырь, стала делать уколы. С тех пор как мама заболела, игра в доктора у девочки — любимая.
Из обстановки в комнате — шкаф, тумба для телевизора, этажерка и три дивана. Когда они разложены, остается «тропинка» сантиметров пятнадцать шириной — для прохода. «На том, что у окна, спят младшие — трехлетний Яша, Наташа и Лера. Напротив валетом ложатся старшие — шестнадцатилетний Юра и четырнадцатилетний Коля. Сбоку на неразложенном спим мы с Богданом — места, чтобы его разобрать, уже не остается.
Раньше я укладывала его прямо в коляске. Но сейчас Богдан уже встает, боюсь, выпадет», — на полуслове Диана осекается — будто пугается чего-то. «Вы только не подумайте — кроватка у нас есть. Ее дали в благотворительном фонде. Но поставить некуда. Так и лежит в сарае в разобранном виде».
Восемь человек ютятся в единственной комнате площадью 15 квадратных метров © РИА Новости / Анастасия Гнединская
Одиннадцатилетний Саша спит на кухне — в комнате места ему не хватило.
Этот дом Диана купила на материнский капитал. Говорит, что выбора особо не было — в райцентре Репьевка, что в 115 километрах от Воронежа, это единственное жилье, которое можно было взять за 450 тысяч. «Нужно было выбирать: либо еще одна комната, либо водопровод. Мы предпочли последнее».
«Избил так, что вырезали селезенку»
Волосы собраны в пучок, на лице ни грамма косметики. Диане можно дать и тридцать, и сорок пять. И только в процессе разговора я узнаю — ей тридцать пять. Первого ребенка родила в девятнадцать.
Диана около дома, который она купила на материнский капитал © РИА Новости / Анастасия Гнединская
Детства у Дианы не было. С седьмого класса на каникулах она торговала арбузами. Возможно, поэтому ей так отчаянно хочется обеспечить его своим детям. «Помню, как сидела в палатке, взвешивала гарбузы по 10-15 килограммов, а мимо пробегали одноклассники — на речку».
Двадцать лет она прожила в Воронежской области. Но российское гражданство получила только в 2017-м. А до этого была вроде как никем.
Самые младшие Рыжиковы © РИА Новости / Анастасия ГнединскаяИз документов — только свидетельство о рождении, выданное в Днепропетровске.
«Отец был родом из соседнего с Репьевкой села Осадчее. После школы поехал поступать в училище в Днепропетровск. Там встретил маму. Завертелось у них. На Украине отец работал в доменных печах. Но потом Союз распался, завод закрылся. Родители решили вернуться обратно под Воронеж».
Диане шел пятнадцатый год. Она должна была перейти в восьмой класс общеобразовательной школы. Но вместо этого пошла работать в колхоз дояркой.
«Корову я доить не умела. В Днепропетровске мы жили в десятиэтажке. Но ничего — добрые женщины научили. В четыре утра вставала, чтобы успеть на первую дойку. К вечеру шла на вторую. Если отел был, то и в обед бегала в коровник».
— В колхозе другие подростки работали?
— Нет, только я, — Диана суетится, достает документы, среди них — ксерокопия трудовой книжки. В ней указано, что в 2000 году Рыжикова Диана Викторовна принята на должность доярки.
В деревне родители не прижились. Мать начала попивать, отец — избивать ее. «Потом выгонял нас с мамкой на мороз. Мы по соседям скитались».
Кавказская овчарка подпускает к себе только Диану © РИА Новости / Анастасия Гнединская
Именно тогда, греясь у соседской печки, Диана стала мечтать о собственном доме. Пусть крошечном, но своем. В селе жили бедно, живых денег не видели. Зарплату в колхозе выдавали продукцией. «Я попросила выписать мне телка и зерно. Продала их и купила крошечный дом. Без газа. Без воды».
В семнадцать лет Диана познакомилась с отцом старших сыновей. Он работал в том же колхозе, но «на овечках». В 18 забеременела Юркой, потом — Колькой.
По первости муж был заботливый. Потом начал пить, поколачивать. Однажды — Коля был еще маленький — избил меня очень сильно. Неделю я дома с болями пролежала. Когда стало совсем невыносимо, вызвала скорую. Выяснилось, что начался перитонит: кровь внутри разлагалась. Меня экстренно прооперировали, вырезали селезенку. Врач сказал: еще часа два — и я бы ухаживала за небесными коровами».Диана поднимает кофту, показывает шрамы на животе. Один — после избиения, два — от кесарева.
Потревоженный Богдан, который до этого спал на груди у матери, плачет. «Ну все, мой хрюшечка, мой поросеночек. Ну, перестань», — Диана укачивает ребенка, дает ему бутылочку с манкой.«Вот мне иногда говорят: зачем рожала столько? А я не могу представить, что бы делала без каждого из них. Я же хотела, чтобы как у всех: дом, муж, семья. Большая семья…»
Мальчик снова погружается в медитативный сон. Его мама — в рассказ.
«Из больницы сигнал о рукоприкладстве отправили в полицию. СанькА (так звали моего первого мужа) судили. Еле я его отмазала».
— Зачем?
— Да он, хитрец, подмазываться начал. И я растаяла. Думала, все наладится у нас. В итоге ему условное дали. Несколько месяцев ходил смирный, а потом взялся за старое. Так и расстались.
«Убить ребенка не смогла»В кухне на стене висит фотография: белобрысый подросток на фоне особняка и спорткара. Приглядываюсь — узнаю одиннадцатилетнего Сашу, третьего сына Дианы.
«Не верьте, от Сашки там только голова. А машина, дом, костюм — все фотошоп, — рушит легенду четырнадцатилетний брат Коля. — Это нас в школе фотографировали, предложили несколько образов. Сашка выбрал богача».
— А ты почему не выбрал?
— Я понимаю, что все это глупые мечты.
— Какие же — не глупые? Ты о чем мечтаешь?
— О ноутбуке. Или о компьютере. У нас единственных в школе его нет. Еще хочу в кадетское училище поступить. Мечтаю до полковника дослужиться.
Работы Диана не боится — берется за любую. Когда сыновья подросли, она оставила их у родителей («отец еще был жив») и поехала в Воронеж. Сначала торговала на рынке мелочами из серии «все по сто». Потом устроилась в частную пекарню к турку.
«График был хороший: одна дневная смена, одна — ночная. Платили тоже нормально — по 800 рублей за день. Но пекарня обанкротилась. Я пошла в палатку к кавказцам. Лепила чебуреки, самсу. Умудрялась даже откладывать деньги».
Заначка Диане была необходима для поездки в Днепропетровск — чтобы оформить там вместо свидетельства о рождении паспорт. Потом случился конфликт на Украине, и Диана получила сначала статус беженца, а затем и российское гражданство. Примерно тогда же сошлась с отцом младших. Последующие годы Диана почти не выходила из декретов. Лера, Наташа, Яша…
Пока мы разговариваем, в дом вбегает самый старший — Юра. «Ма, где мои спортивные штаны?» За две минуты молодой человек переодевается и убегает. «Это он на халтуру спешит, — объясняет мать. — Подряжается бабушкам то снег почистить, то по хозяйству помочь. Деньги все мне отдает. Потом просит по сто рублей на дорогу».
О последней беременности Диана узнала год назад. И вскоре — о том, что у нее рак шейки матки.
«Когда врачи впервые заговорили об аборте по медицинским показаниям, я была, наверное, месяце на пятом — уже пузо видно. Говорили, чем раньше убрать опухоль — тем меньше шансов, что она перекинется на другие органы. Я неделю проплакала. Но убить ребенка так и не смогла. Решила, как Бог даст. Потому и назвала его Богданом — Богом данный».
Родился мальчик синим — четыре дня провел в реанимации. На грани жизни и смерти была и его мама — операцию по удалению матки Диана перенесла тяжело.
«Но врачи объяснили, что это не последний этап лечения. Из-за того, что я так долго тянула с удалением, по организму могли пойти метастазы. Нужна химия. Но на нее я просто не могла решиться: детей не с кем было оставить. Плюс нужны лекарства — а у меня нет денег на них».
«Муж за все время, пока я лежала в роддоме, не навестил ни разу, хотя с детьми сидел, — продолжает Диана. — Когда меня выписали, отношения совсем испортились. Сейчас мы вместе не живем. Но и развестись не можем — пособия на детей, в том числе чернобыльские (ряд населенных пунктов Воронежской области находится в зоне радиоактивного загрязнения, где предполагаются повышенные доплаты по уходу за ребенком), оформлены на него».
Сегодня с учетом всех выплат, уверяет Диана, она получает на семерых порядка 20 тысяч рублей. Понятно, что прожить на эти деньги невозможно. Спасает большое хозяйство: корова, кролики, два поросенка, пять петухов, десять кур, четыре утки. «На днях вот козленка взяла. Его соседи на «Юле» за шоколадку отдавали — не хотели растить. А я забрала. Выкормлю, продам. Если хороший будет, тысячи две за него выручу».
Диана ведет в погреб, показывает заготовки: капуста, аджика, салаты. Даже масло сливочное у нее свое. «Вершок собираю в банку и по старинке ее об коленку трушу. Почему сложно? Полчаса — и готово».
«На дом не накоплю никогда»
На кухне — современный холодильник и стиральная машинка. Все куплено в рассрочку. «Стиралку соседи отдавали за семь тысяч. Я взяла. Выплачивала три месяца — с детских». На сайте бесплатных объявлений Диана нашла старшим и смартфоны. Одному за три тысячи, другому — за полторы.
«Я кручусь, стараюсь. Но я понимаю, что на дом мне никогда не накопить. Сейчас как малоимущие мы стоим в очереди на улучшение жилищных условий. Но в соцзащите мне сказали, что этого дома еще даже в проекте нет. А ведь так хочется, чтобы у детей хотя бы еще одна комната была. Девочки растут — с мальчиками скоро в одном помещении им будет неудобно».
— Диан, а есть у тебя мечта, не связанная с детьми? Своя, личная?
Она опускает на землю ведро, из которого только что поила гусей.
— Честно? Уже несколько лет под Новый год хочу себе мокрую химию сделать. У нас в парикмахерской она 1,2 тысячи рублей стоит, — многодетная мать распускает тугой пучок — на плечи падает копна русых волос. — Каждый год я эти деньги откладываю. А потом трачу на детей. Перед Новым годом к нам в Репьевку парк аттракционов приезжает.
И Диана опять прячет волосы в пучок.
P. S. В УПРАВЛЕНИИ СОЦЗАЩИТЫ РЕПЬЕВСКОГО РАЙОНА РИА НОВОСТИ ПОДТВЕРДИЛИ, ЧТО РЫЖИКОВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СТОЯТ В ОЧЕРЕДИ НА УЛУЧШЕНИЕ ЖИЛИЩНЫХ УСЛОВИЙ. ИХ НОМЕР — СТО СЕМИДЕСЯТЫЙ. КОГДА ХОТЯ БЫ ГИПОТЕТИЧЕСКИ ИХ ЧЕРЕД ПОДОЙДЕТ, ДИРЕКТОР УПРАВЛЕНИЯ ОТВЕТИТЬ ЗАТРУДНИЛАСЬ.
В свою очередь, глава Репьевского сельского поселения Геннадий Сидельников уточнил, что все выплаты, которые положены многодетным, Диана получает в полном объеме. В то же время ни под одну программу по расселению, действующую на селе, она не подпадает. «Да и свободного муниципального жилья у нас нет. Но в районе действует программа софинансирования. По ней нуждающийся должен оплатить всего 30 процентов стоимости квадратных метров».
Добротный дом с газом, водопроводом и ванной в Репьевке стоит один миллион. Тридцать процентов — это триста тысяч. Для Дианы — неподъемная сумма.